Физик, да ещё и медицинский!

Отвечая на вопросы журналистов, Нияз заметно волнуется. Долго подбирает слова, пытаясь как можно проще объяснить смысл своей профессии (честное слово, временами его пояснения кажутся китайской грамотой). Но когда дело переходит к демонстрации возможностей современной медицины – а именно радиотерапии – моментально преображается: лёгкость, энергия и неподдельный, редкий по нынешним временам энтузиазм. И, в общем-то, понятно почему: вы когда-нибудь видели линейный ускоритель?

Итак, Ломоносова, 102, корпус №8. Заходим в каньон, спрятанный в недрах отделения радиотерапии. Да-да, я тоже до сих пор думал, что каньон – это пересохшее, зажатое скалами русло реки, в котором ковбои стреляют друг друга за пригоршню долларов.

Каньон в медицине – это система помещений, выстроенная по всем нормам радиационной безопасности. Никакой романтики. На двери в каньон висит напоминание для пациентов: телефон, часы, электронику и еду с собой брать нельзя.

А вот и линейный ускоритель Halcyon: белоснежный аппарат с очень дорогой начинкой, стоит порядка 160 миллионов рублей.

«Великолепная машина, – говорит Нияз Арсланов. – Можно даже сказать, машина современной медицины: она позволяет точечно воздействовать на раковые клетки с помощью ионизирующего излучения. Знаете, прежде я работал в Набережных Челнах, получил там бесценный опыт, но захотелось попробовать новые аппараты – так и узнал, что в Березниках поставили аппарат нового поколения. И вот я здесь, уже два года. Профессия мне безумно нравится, я изначально шёл к ней».

Ниязу 25 лет. Высокий подтянутый брюнет, хоккеист-любитель. В белом халате да возле ускорителя он похож на физика-ядерщика, собирающегося запустить адронный коллайдер, и это не так уж далеко от истины. Он медицинский физик, ценнейший специалист – такие нарасхват по всей стране. Коллеги отзываются о Ниязе очень хорошо, в частности его непосредственный начальник – врач-радиотерапевт Наталья Попова:

«Ответственный, внимательный, прогрессивный и очень надёжный специалист. Постоянно повышает уровень своих знаний и навыков, ездит на учёбу, всегда в курсе новых рекомендаций и успешно применяет их на практике».

Профессия медицинского физика сочетает в себе, как нетрудно догадаться, физику, биологию и анатомию. Этим она и привлекла Нияза, когда он ещё учился в школе. Привлекла сильно: отсмотрел десятки роликов на ютубе, читал диссертации…

Кстати, родился он в Башкортостане, в селе Нижнее Аврюзово. Закончил сельскую школу, сразу поступил в филиал Уфимского университета науки и технологий. Изучал математику, все разделы физики и дисциплины, связанные с медицинским оборудованием и его ремонтом. После университета прошёл специальное обучение в Москве и Санкт-Петербурге. Год отработал в Набережных Челнах, после чего в 2022 году устроился в Краевую больницу имени Вагнера. Важная деталь: раньше такого специалиста в нашей больнице не было. Необходимость в нём возникла после установки принципиально нового оборудования в отделении радиологии. Раньше ведь как? Использовался гамма-аппарат, вместе с опухолью облучавший и здоровые ткани. Современный же линейный ускоритель типа Halcyon позволяет работать по новообразованию с очень высокой точностью, практически не задевая здоровые органы. Одно из преимуществ Halcyon – относительно небольшие размеры, что позволяет размещать его в небольших каньонах и кабинетах. На территории Пермского края такое оборудование есть только в Березниках и в Перми. У нас – новее.

Теперь в двух словах о процедуре терапии.

Сначала пациент проходит компьютерную томографию. В результате получаются КТ-снимки или «срезы», как их называют специалисты. Эти срезы поступают в систему контуринга, и на каждом из них врач-радиотерапевт рисует каждый орган. Снимков много, работа кропотливая, но совершенно необходимая – в итоге по результатам компьютерной томографии создаётся объёмная модель органов человека и всех новообразований. А главная задача медицинского физика заключается как раз в том, чтобы на основе трёхмерной модели подготовить план облучения опухоли – причём, повторимся, чтобы больные клетки были поражены по максимуму, а здоровые не пострадали. Всё это осуществляет современное оборудование. Порой планирование облучения одного пациента занимает несколько часов.

«Далее утверждённый физиком и врачом план лучевой терапии загружается в систему аппарата, – говорит Нияз. – Сам сеанс лучевой терапии занимает порядка 6 – 10 минут».

Конечно, журналисты буквально завалили его вопросами, так или иначе связанными с онкологией. Так уж совпало, что в этот же день пришла печальная новость об Анастасии Заворотнюк. Доводилось ли лечить глиобластому? Доводилось. Бывают ли вообще случаи полной ремиссии, т.е. излечение от рака? Бывают, но никто не даст гарантии, что рак не вернётся. Вообще всё, что касается онкологии, всегда строго индивидуально: всё зависит от разновидности опухоли, стадии и типа лечения. Самое главное – ранняя диагностика. Схема лечения тоже всегда индивидуальна.

Глядя на Halcyon, натуральное чудо техники, трудно отделаться от мыслей об эволюции. Птеродактили со временем превратились в колибри. ЭВМ, когда-то занимавшие целые комнаты, в миллионы раз уступают мощностями любому современному телефону. Хочется верить, что когда-нибудь и здоровенный линейный ускоритель ужмётся до размеров наручных часов, и в нём, например, появится функция регенератора клеток. Но всё-таки даже самое современное оборудование само по себе ничего не стоит, если нет человека, умеющего с ним работать. И Березникам крупно повезло, что удалось привлечь такого специалиста.

На вопрос о собственной дозе облучения Нияз отвечает так: 

«Дозиметр всегда со мной. Но доза облучение не превышает норму. Да и в целом работа с Halcyon гораздо безопаснее, чем с гамма-аппаратом – и для оператора, и для пациента. Так что будем здоровы!»

Александр БАБИН, фото автора, опубликовано в газете «Новая городская» за 6 июня