Письма из «красной зоны»

Александр Стародубцев, врач анестезиолог-реаниматолог:

«Всё это продолжается уже больше года, а смертность остается весьма высокой. Создается впечатление, что люди до сих пор не интересуются или не воспринимают эту информацию. Мне каждый день приходится разговаривать с родственниками тяжело болеющих или умерших пациентов. Я объясняю - если наступает тяжёлая форма COVID-19, то шансов выздороветь очень мало…
По всем законам, вирулентность (способность штамма вируса заражать организм) должна снижаться, но сегодня мы видим обратное, появляются новые штаммы, которые дают до 80% летальности… COVID-19 как плохая игрушка на плохом компьютере, «программа» зависает, ломается. Моё скромное мнение, что сейчас спасти людей может только прививка».

Яна Каменщикова, врач-оториноларинголог:

«Буквально неделю назад в нашем отделении скончался молодой человек, ему было всего 33 года. Он поступил к нам в отделение с вирусной пневмонией, поражение легких 80%. При этом у него не было никакой сопутствующей патологии. Нами было сделано всё возможное, однако спасти его нам не удалось… А вот другой пример. Лечился у нас пациент с одним легким (второе удалено по онкологии), поражение до 70%, в своё время он перенес инфаркт, сам человек в возрасте, лежал в реанимации на ИВЛ. И что вы думаете - он благополучно выздоровел и ушел своими ногами домой! И это здорово! Но, к сожалению таких случаев, немного. Нам сложно спрогнозировать то, как поведет себя вирус в том или ином организме, всё индивидуально.
Еще одна особенность коронавирусной инфекции - это то, что она нарушает свертываемость крови, и у людей возникают тромбозы. Если тромбоз случится в периферической вене – то большая вероятность ампутации руки или ноги, а если тромбоз в сосудах – это уже инсульт или инфаркт.
Сегодня мы с врачами придерживаемся мнения, что лучшей защитой от инфекции является прививка. Да, она не даёт 100% защиты, но вакцинация снижает вирусную нагрузку на организм в случае заболевания. И есть вероятность, что болезнь будет протекать в легкой форме.

Олег Георгиев, врач анестезиолог-реаниматолог:

«Долгое время инфекционные стационары были невостребованными, потому что эпоха инфекционных заболеваний,казалось, прошла с приходом антибиотиков. Поэтому сейчас никто не был готов к такому всплеску заболеваемости. В отделениях, порой, не хватает мест.
Кроме того, больницы сейчас испытывают кадровый кризис. Многие врачи ушли работать из стационаров в ковидные отделения. И людям, которые не болеют ковидом, не хватает не только врачей, но и среднего медицинского персонала, пустеют поликлиники.
Я в профессии уже 32 года. Несмотря на большой стаж, каждый уход человека для меня – это горе. Большее горе, когда от коронавирусной инфекции уходят супружеские пары, а иногда и семьи. Мы делаем сегодня всё возможное, действуем согласно методическим рекомендациям, но иногда коронавирусная инфекция играет по своим правилам».

Дмитрий Загорак, заведующий отделением для лечения пациентов с COVID-19:

«Порой люди не понимают, что происходит. Они думаю, что это заболевание как простуда или грипп, и лечится примерно так же. Нет, точно так же оно не лечится.
В первую волну было страшно: вирус новый, мы не совсем понимали, как и чем лечить, мы жили и работали, не покидая стен больницы. Во вторую волну было тяжело физически и морально, пациенты поступали массово на самых разных стадиях. Сегодня их так же много, и поступают они в тяжелом состоянии.
Люди настолько привыкли к коронавирусу, что они дома сидят до последнего и поступают к нам только в тяжелых состояниях. С этим тяжелее бороться и организму, и нам, врачам.
Я смотрю на сотрудников своего отделения сегодня и вижу их эмоциональное состояние. Да, они уже привыкли к тяжелой работе, они привыкли задерживаться после окончания смены на 4-5 часов, чтобы заполнить истории болезней, пообщаться с родственниками пациентов. Но они не роботы. Мы рискуем тем, что у них может случиться профессиональное выгорание, т.к. работы стало больше, пациентов много, и стало морально тяжелей. Но других докторов у нас нет.
Неужели так сложно надеть маску? Так вы сможете защитить не только себя, но и окружающих от самого себя в случае болезни».

Светлана Торопова, старшая медицинская сестра:

«Мы многому научились за этот год: трудиться по 24 часа, работать с особо опасными инфекциями, доктора знают алгоритмы лечения пациентов. Но нас не перестают удивлять родственники пациентов. Они пытаются вручить «передачки» в окна болеющим родственникам, совсем не думая о собственной безопасности, несут йогурты и творожки пациентам, находящимся в реанимации, жалобы пишут на то, что не могут дозвониться до отделения.
Только представьте, сегодня у нас лежит 140 человек, и каждый день звонят два-три родственника, чтобы узнать о состоянии здоровья только одного пациента. В день поступает до 450 звонков, а то и больше. Доктора физически не успевают ответить всем, тем более что большую часть времени они проводят в «красной зоне». С другой стороны родных можно понять, но и вы нас поймите. Доктора там людей спасают!
Что касается питания, хотим отметить, что у нас лечебное учреждение, поэтому и питание у нас, может, и пресное, но сбалансированное, полезное.
Когда открылось инфекционное отделение для лечения пациентов с COVID-19, нам в окна бросали бутылки, банки, пакеты грязные, люди боялись этого вируса, а нам было страшно ночевать на 1-м этаже. Сейчас людей мало чем напугаешь, поэтому мы – медицинские работники - просим хотя бы соблюдать элементарные противоэпидемические меры».

Олеся Мусаллямова, медицинская сестра:

«Не описать словами, как нам тяжело работать. Мне очень жалко таких больных, которые пришли своими ногами, разговаривали с тобой, а на следующий день их уже переводят в реанимацию, а оттуда они не всегда возвращаются, а всё потому, что болезнь поражает человека очень быстро.
Сегодня к нам очень много поступает пациентов, ощущение такое, что каждые пять минут. Только одного принял – тебе уже другого везут, много пациентов с сахарным диабетом.
Здесь очень тяжело эмоционально и те, кто работает здесь - очень сильные люди.
Я за себя не боюсь, мне за родственников страшно. Страшно кого-то потерять».